Выжила девчушка-ленинградка

    Давно отгремела  Война… Жестокая, беспощадная.… Миллионы искалеченных судеб, миллионы загубленных жизней и в то же время отвага и нисчем несравнимый героизм нашего народа… 

   Мы радуемся, что  исчезают на земле  кровавые следы долгих военных лет, но мы не забываем свято храним в памяти все, что было пережито нашим народом.

         В моей деревне Раздолье  проживает бабушка , которая будучи ребенком в годы войны пережила незабываемый голод блокадного Ленинграда, смерть   самых  дорогих  людей: папы и  мамы. О ней я хочу рассказать.

        На Большой Пушкарской улице, в доме № 51, квартире 6  города Ленинграда жила рабочая семья  Зудиных: отец, Зудин Федор Семенович - мастер литейного цеха завода «Красный выборгец»; мать, Прасковья Егоровна - телефонистка милиции, и их двое детей - Валя и Зина. В  коммунальной квартире, кроме Зудиных, проживали еще шесть семей.

     Когда началась война Зине  Зудиной  было  11 лет, она  окончила 4 класс.

     Отца на фронт не взяли, так как рабочие руки нужны были в родном городе. Мама  работала сутками,  приходила домой только на обед. Отец рано утром уходил на завод  и приходил  поздно вечером. Сестра Валя уходила на целый день копать окопы. А Зина дома оставалась одна, не считая соседей.

     Фашистские бомбардировщики днем и ночью сбрасывали на город фугасные и зажигательные бомбы, бомбили фабрики и заводы, школы и больницы. В первые дни блокады, гитлеровцы разгромили продовольственные склады, и перед городом встала угроза голода. На 12 сентября 1941 год запасов продовольствия оставалось не более чем на 30 суток.  С 1 октября были введены нормы отпуска хлеба: 400 гр. - рабочим, 200 гр. остальным. С 13 ноября 1941 года: 300 гр. - рабочим, 150 гр. - остальным. Еще через неделю: 250 гр. - рабочим, 125 - остальным (самая низкая норма).                                                                                                                                                                                     Да, фашисты хотели и голодом и  морально сломить ленинградцев.                                                                     

     С наступлением холодов пришли другие бедствия. В  ноябре замерзли водопроводы и канализационные трубы, ленинградцы остались без воды. Перестали работать электростанции, в домах погас свет. Квартиры не отапливались. Зудины перешли в одну самую маленькую комнату: так как ее легче было отапливать. «Питались мы жутко: размачивали кожу от ремней,  варили лепешки из горчицы и опилок, холодец из столярного клея: три дня клей вымачивали, затем варили несколько часов, и когда он застывал, резали ножом и ели.

Я  знала, что дневной паек был строго разделен на три части. Свою долю каждый получал в свой час» - с дрожью в голосе рассказывала Зинаида Федоровна.

      Постоянно хотелось есть. Ночью Зине  снились самые вкусные сны: чаще всего аппетитная пшенная каша с маслом, полная тарелка и пар над ней, даже запах ее Зина  помнила с довоенных лет. Да еще перед сном - мысль, скорее бы наступило завтра, чтобы съесть кусочек хлеба…

       Совсем обессилел отец. На работу уже не ходил, все лежал. Как-то попросил кусочек сахара, говоря при этом: «Я его съем, и встану на ноги». А сладкого кусочка негде было взять. Через несколько дней умер отец.  Диагноз, как и у всех блокадников, - дистрофия.

      Сразу хоронить не стали, чтобы получать за отца хлебную карточку…

     После смерти Федора Семеновича, сестре удалось прикрепить Зину к детскому садику, который находился недалеко от дома. И каждый день  ходила она с  маленьким бидончиком за своей порцией супа. А дома старательно дожидалась сестру, часами глядя на этот драгоценный бидон, и вспоминала о том, как  хорошо они жили до войны. Приходила сестра,  вместе ели, и та конечно, старалась, чтобы Зине досталось больше.

     С наступлением весны появились какие-то надежды, что скоро весь этот ужасный голод, бомбежки  закончатся. Но тут новое горе: заболела мама и попала в больницу. Зина,  украдкой от сестры, стала откладывать свой хлеб для мамы. Как же тяжело было устоять, чтобы не проглотить все разом.

     Но не съела доченькин хлебушек Прасковья Егоровна – в конце августа 1942 года умерла.

     В августе  1942 года, из проживавших в квартире, остались Зина, сестра Валя и сосед  дядя Коля…

     Что ждало впереди никто не знал…

     Зина Рябцева сдетским садиком эвакуировалась в г. Яя. А в 1945 году, по запросу сестры, вернулась из детского дома г.Яя, Кемеровской области,                            в родной Ленинград. Но не смогла жить на родине,  после всех потрясений, которые нанесла ей война.

   С 1980 года Зинаида Федоровна живет в  Раздолье.

     «…Голод скосил моего папу, маму, молодых, красивых, любящих жизнь. Ушли из жизни в дни блокады и мои дяди, брат  мамы, которым не было и сорока лет. Прошло с тех пор более 60 лет, но мое блокадное детство из памяти не уходит» - со слезами на глазах завершала свой рассказ  баба Зина.

Низкий  поклон перенесшим страшную войну в знак

восхищения их великим Мужеством.

    Сегодня люди  живут, наслаждаясь счастьем, которое дала им Победа.

Хочу закончить рассказ прекрасными строками:

Мир - это лучшее слово на свете,

Взрослые к миру стремятся и дети.

Птицы, деревья, цветы на планете.

Мир – это главное слово на свете.

Мы, дети рожденные в мирное время, хотим  жить под мирным небом! 

                                      Сафонова Наталья, 9 класс,         

Руководитель: Неподкосова И.В.